Казус Сталина и Культура-2
Представляю книгу Бориса Гройс «Gesamtkuntswerk Сталин» издательства Ad Marginem. Для начала стоит сказать пару слов об авторе. Борис Гройс – известный искусствовед, в 1981 году эмигрировал из СССР в ФРГ, преподавал в нескольких западных университетах. Искусствовед он не в совсем привычном для нас понимании слова, скорее его стоило бы назвать «мыслитель об искусстве». Гройс подробно рассуждает о культурных феноменах, связанных с изобразительным искусством и современными медиа, в различных измерениях, как чисто эстетических, так и политических, и социальных, и антропологических. В России выходило несколько переводов его книг, в частности «Политика поэтики», собрание статей об искусстве, позволяющее получить некоторое общее представление о современных трактовках искусства. В сети можно найти записи лекций Гройса на русском языке. Мыслит и говорит он достаточно непривычно и порой шокирующе, к тому же его иногда сильно заносит в исследовательском порыве, но послушать всё равно стоит.
Возвращаясь к самой книге. Труднопроизносимое Gesamtkuntswerk в переводе на немецком означает «законченно-единое произведение искусства». Гройс рассматривает сталинизм именно как явление искусства, естественно, используя термин «искусство» очень широко. С точки зрения Гройса, сталинский проект – есть продолжение и развитие стремлений модернистского прорыва 10-х и 20-х годов к тотальному переустройству общества. Но если авангардисты разного толка стояли в целом на условно левых и революционных позициях, то Сталин и его вариант модернизации изначально были скорее консерваторами и чем дальше, тем больше уходили вправо. Возвращались к новому пониманию и новому использованию классических канонов искусства, а также к возрождению (хотя и в сильно изменённом виде) прежних форм организации общества и взаимодействия между человеком и обществом.
Но сам характер подхода к окружающей действительности и взгляд на человеческую природу у авангардистов и нового сталинского искусства во многом схожи. И там, и там можно увидеть нетерпимость к иному мнению, желание утвердить одну-единственную всеобъемлющую модель общественной и культурной жизни, стремление к построению принципиально нового общества, отношение к человеку как к материалу, из которого можно свободно лепить всё, что угодно. Путём обучения, влияния через культуру или просто посредством прямых запретов и разрешений. Наконец, объединяет эти два явления то, что и авангардисты, и сталинский режим придавали особое значение искусству в разных сферах, особенно в части архитектуры и оформления больших пространств, но также и в литературе, и в кино, и в музыке.
То, что сталинский режим уничтожил авангард, с точки зрения Гройса, стало результатом не антагонизма, а скорее своего рода внутривидового соперничества. Все художественные практики двадцатых годов отличались тотальным характером, а потому остаться мог только один. Мало того, Гройс прослеживает схожие тоталитарные тенденции и в андерграундном искусстве 70-80-х годов, а затем и в искусстве 90-х, особо подчёркивая разницу между западным и российским пониманием постмодернизма.
Такой взгляд на историю советского авангарда заметно противоречит мейнстримному представлению о том, что художественные течения 20-х годов были проявлением модернизационного порыва, а сталинская эпоха радикально отличалась от них и противостояла авангарду именно с позиций консерватизма. А вот Гройс видит и в том, и в другом искусстве проявление модерна.
Эту книгу Гройса интересно сравнить с известным произведением Паперного «Культура-2». Потому что Паперный ровно наоборот исходит из противопоставления революционной культуры 20-х («Культура-1» в его терминологии) и реакционной культуры 30-х (соответственно, «Культура-2») и приводит набор бинарных оппозиций (в структуралистском ключе), по каждой из которых эти две культуры противоположны другому. Кроме того, Паперный «опрокидывает» это противостояние в прошлое и видит признаки сосуществования и конфликта, в котором верх одерживала то одна, то другая культура в истории России вплоть до эпохи Московского княжества.
Тут между Гройсом и Паперным возникает вновь вопрос о том, можно ли рассматривать историю СССР как продолжение истории царской России. В 20-е и 30-е годы внутри СССР на него отвечали однозначно: СССР – первое в мире государство рабочих и крестьян, вся прошлая история России была лишь исторически необходимой прелюдией к этому принципиально новому типу устройства общества. В то же время в эмигрантской среде появилось противоположное мнение – в СССР видели те или иные черты предыдущего государственного и культурного устройства. Наиболее знаменитым высказыванием на данную тему стала работа Николая Бердяева «Истоки и смысл русского коммунизма». В том же ключе работали авторы сборника «Смена вех». Многие из них впоследствии переехали в СССР, где были репрессированы в ходе Большого Террора, что можно понимать и как своего рода критику их идей по принципу «если тебя посадили или расстреляли, значит, твоя концепция неверна».
Спор этот с новой силой вспыхнул в конце 80-х, когда начали печатать эмигрантскую литературу и в общество вернулись старые недоспоренные споры. Вопрос не разрешён до сих пор и вряд ли будет разрешён, потому что и у той, и у другой стороны есть достаточно мощная система аргументов. Действительно, с одной стороны, революция и гражданская война радикально изменили и общественное устройство бывшей Российской Империи, и круг идей, и культурное пространство. С другой стороны, в истории Империи-СССР-РФ встречается много таких концепций, институтов, мировоззрений, которые проходят через столетия. А также есть удивительным образом рифмующиеся события, как, например, реформы Ивана Грозного – Петра Великого – Иосифа Сталина. Собственно, и сам Сталин чувствовал свою историческую преемственность, интересовался фигурами царей-реформаторов, что в культуре проявилось в создании фильма Эйзенштейна о Иване Грозном, эпопеи Алексея Толстого «Пётр Первый», да и не стоит забывать «Епифанские шлюзы» Платонова, где явно видны те самые параллели между двумя проявлениями «Культуры-2» по Паперному: тема освоения и изменения пространства путём строительства каналов и шлюзов.